душа слава исповеди октября служба при́сно древлеправославное литургия священномучеников святых пресвятыя молитва господи утреня поста кондак животворя́щаго катавасия старообрядческий крест помилуй поклон вечерня смерть христа христос тропарь поми́луй тебе день радуися воскресе́ние архипастырское святаго человек отче человеколю́бец церкви исус ирмос сердце иоанн аминь церковь корнилий храм храме богородицы рпсц псалом павел
Об отшельнике
Жил юный отшельник. Он, в кельи молясь,
Священную книгу читал, углубясь.
В той книге прочел он, что тысяча лет,
Как день, перед Богом мелькнет и пройдет.
Монах впал в сомненье, стал думать о том,
Что тысячу лет не сравнять с одним днем.
Не верит в священную книгу, глядит
И видит, что в келью вдруг птичка летит.
Вся блещет, сияет, и прелесть для глаз.
Как яхонты перья, а пух — как алмаз.
Когда же вдруг крылья она распахнет,
То радугой светит, то златом сверкнет.
Прекрасная птичка в полете легка,
Быстрее и легче весны, ветерка.
Летать уж устала, у двери сидит.
И радостно юный отшельник глядит.
Не слышно подходит, молчит и дохнет.
Лишь только он схватит, а она вдруг вспорхнет.
Она от него, а отшельник за ней,
И так он выходит из кельи своей.
Идет за ограду и полем идет,
А птичка все свищет, как будто зовет.
Туда и сюда над цветами кружась,
Как звездочка в воздухе светит, носясь.
И вот монастырь за пригорком исчез,
А инок за птичкой идет в тень древес.
И с ветки на ветку все птичка вперед
Порхает, летает и сладко поет.
На дуба вершину присела она,
И пением чудесным вся роща полна.
Расстроенный сердцем, в восторге душой
Внимает безмолвно монах молодой.
И миг наслажденья боясь потерять,
Звук каждый он ловит и жаждет внимать.
Забылся он рано, забвенье его
Не слышит, не видит вокруг ничего.
Вдруг пение умолкло, опомнился он —
Где ж птичка? Певица исчезла, как сон.
А птичка взвилась, как будто стрела,
И в небе сокрылась, была — не была.
Вздохнул добрый инок, и в келью спешит.
Казалось ему, час в отлучке он был.
Боится, что опоздает в пути,
Что к трапезе ждут, и пора бы прийти.
Но вот монастырь, только чудно ему,
Что ограда не та, недоступна ему.
За оградою новая церковь видна,
И дивится, откуда взялася она.
Он стучит в ворота, вот привратник идет,
Но ему не знаком, прежде был, да не тот.
Не пускает монаха в обитель его:
«Ты чужой, не видал я лица твоего».
«И тебя я не знаю, привратник, я, нет.
Привратник здесь молод, а ты стар уж и сед.
Я вышел отсюда не более, как час.
С чего же здесь новый привратник у нас?
Иль Спасов не здесь монастырь? Он и есть.
Так пойди же к игумену, дай о мне весть».
И дивится привратник, игумена зовет.
И вот за игуменом весь причт идет.
Монах поклонился пред ними лицом,
Но только игумен ему не знаком.
Меж братии также знакомого нет.
Он смотрит, он ищет своих — не найдет.
Монах приключенья свои рассказал,
Ему с удивлением весь причт внимал.
И мудрый игумен пришельца спросил,
Какое он имя меж братии носил.
«Антонием назван в монашестве я,
При мне был игумен — отец Илия».
И все изумились, по книгам глядят,
Нашли имена их лет триста назад.
Антоний в день Пасхи без вести пропал.
«Так писано в книге», — игумен сказал.
«Дивен Бог в чудесах», — так монах повторил,
И вдруг пред всеми свой вид изменил.
В нем виден был старец, взор юный угас,
Пред ним триста лет миновали, как час.
Он пал и молился. Два дня протекли.
Почил он, и с честью его погребли.